- Это ерунда, Дустан. Это просто семечки. Вот в тридцать седьмом меня мутузили, до сих пор вспоминать страшно. У Николая Ивановича были мастера, эти по сравнению с ними просто щенки.
Следователь был в прекрасном настроении. Как говорится, кончил дело и гуляет, соответственным образом, смело.
Физиономия у него была самая искренняя, только вот головой мотал он, пожалуй, слишком энергично. Словно мозги пытался взболтать. Впрочем, откуда в голове у артиллерийского подполковника мозги? Кость там у него.
- Люк раскручивали. Ребята в гондоле мертвые лежали, а покойника через узкую дырку не вытащишь.
Блатаря он знал. Это был знаменитый Седой, питерский законник, согласно воровскому обычаю инспектирующий зону по приговору ленинградского суда, отвалившего вору три года за заказную кражу. Седой был из правильных бродяг, против установленных правил не шел. Если вору положено время от времени садиться на зону, то он делал все, как предписывает воровской закон.
- Вот так, Аркаша, - снова скривил в усмешке губы Седой. - Сроку тебе на раздумья пока даю два дня. А там посмотрим.