— Эх, — громко проговорила она, оборачиваясь и смеясь с апломбом хорошей актрисы, — если бы только больные ноги не мешали мне дальше бежать, я показал бы вам, что подшутить над нами вам не удастся.
В лести иезуита было что-то хитрое и насмешливое, возбуждавшее во мне ненависть к этому человеку. Но скоро я избавилась от него, как вы это сейчас увидите.
«Освобождение — в оковах, утешение — неумолимо».
— Решить этот вопрос сможет только сам маэстро, — сказала Консуэло, оборачиваясь к Рейтеру.
— Ну, Андреас, что вы стоите с таким торжественным видом? — обратился каноник к лакею.
— Женщина! Ну, это другое дело, но я хочу взглянуть, нет ли у нее шпаги!