– Мы едем в торговый центр, – напомнил ему Кэм.
Потом он убеждал себя, что Анна сбежала куда-нибудь зализывать свои воображаемые раны и, вероятно, лежит в комнате какого-нибудь отеля, опустив шторы и рыдая в подушку.
Так он целовал ее лишь однажды – с такой невыразимой нежностью, обнажавшей ее душу. Если бы она могла говорить, то, наверное, залепетала бы, как любит его. Но ее ноги подкосились, она забыла обо всем, она не смогла бы вспомнить ни одного слова.
– У нас есть деньги на начальные расходы, – тихо сказал Кэм, явно начиная проникаться идеей.
Филип добавил в следующую чашку побольше сливок.
Желание становилось невыносимым, безжалостным, отчаянно первобытным. И только это желание сейчас было важно для них обоих. Все остальное исчезло.