Как только Тенах удалился приобретать опыт, я сразу привлек Ахатани к себе и поцеловал. Она молчала в течение всего разговора: верный знак того, что сердится.
– Это хорошо, хорошо. Значит, переодеваться тебе не надо. Пояс подтяни, распустеха.
– Да нет, Наставник, я не про бой, – попытался объяснить я. – Я про обычных людей думал.
Я так засмотрелся, что когда сообразил спрятать троелистник, было уже поздно.
Тенах не мог рассказать мне, что он увидел в Мире Богов. Даже назвать не смог. Для человеческого глаза во всем этом нет ни логики, ни даже смысла. Его ошарашенный разум тщетно пытался вместить – или хотя бы совместить между собой увиденное.
Я встал и последовал за ней. Она молча закрыла дверь, молча постелила мне постель. Я поймал ее, когда она собиралась выйти, и посадил рядом с собой.