А то, чего нет, воплотилось. Он стоял передо мной и смеялся. Он не нуждался в костях – отданная ему плоть и без них не падала, он сам был ее опорой. Его бескостные руки… меня озноб пробирал от их вида. У него, похоже, зачесалось правое ухо, и он почесал его левой рукой, ибо в правой был меч. Почесал, заведя ее назад. Омерзительное зрелище.
– Пожалуй, надо его восстановить, – размышлял вслух Тенах, – или ввести что-нибудь похожее. Меньше будет обманутых девушек.
Ладно, и на том спасибо. Доведись мне обходить все колодцы, я бы и вовсе не управился. Все, что появилось потом, можно смело исключить. Колодцы, деревья… хотя и не все, не все деревья. Ух, сколько путаницы. И Тенаха спрашивать бесполезно, он и не помнит, в каком порядке что происходило. Отбрасывать можно только всякую мелочь: то, с чем мне придется схватиться, штука не маленькая. Хотя тоже нет: оно могло вырасти и разжиреть постепенно. Как ни размышляй, а результат один: ничего я не добьюсь, сидя на заборе, кроме занозы в задницу. Надо обойти все возможные места самому. Но мне не хотелось. Видят Боги – и живые, и мертвые – как же мне не хотелось!
– Через неделю тебе принесут в жертву быка, – напомнил я.
Нечего и говорить, что я не заставил себя упрашивать.
– Жарко, – усмехнулся кончиками губ Тенах. – Но выслушать тебе меня придется, Наемник.