– Ребеночек! – с чувством произнес я. – Хотел бы я видеть чудище, способное напугать этого ребеночка! Он сам, кого хочешь, напугает. Жаль, Тенхаля тут не было. Они бы вдвоем порадовались. У детей так мало развлечений.
– По-моему, вишневый сироп, – сказала она. – Холодненький, из погреба, со льда.
И тут грянула боль. Во мне разрывалась гроза, и мои жилы вспыхнули синими молниями. На человеческом языке просто нет слов для такой боли. Еще мгновение – и боль вышла за пределы сознания, еще миг – и она стала слишком огромной, чтоб я мог ее воспринять.
– Ты был великолепен! – сказал я, когда посетители удалились.
– Бросай скорее, наказание мое! – надрывался Гимар.
– Я виноват, Наставник, – глухо повторил я.