— Крапиву дергать. Попробуем отыскать фундамент.
Последнее пожелание было излишним, в таком деле Михаилу Степановичу притворяться не приходилось.
— Да уж. — Сестрица зябко поежилась и, ухватившись за рычаг, придала доскам первоначальный вид. — Расскажем? — спросила она опять-таки шепотом.
— Весной? — едва сдерживая дрожь нетерпения, спросила я.
Мы сели завтракать, я пила чай и составляла план дневной кампании. Следовало осмотреть пустырь и приглядеться к соседскому жильцу. И то и другое — незамедлительно. Мышильда со мной согласилась, что бывает нечасто, и через некоторое время мы уже пробирались на пустырь сквозь заросли терновника. Выяснилось, что туда уже вел более удобный путь: от соседского забора, в котором не хватало двух досок, вилась тропинка, причем основательно утоптанная. Пройдя по ней, мы обнаружили мужчину лет тридцати пяти. Сидя на корточках, он что-то увлеченно разглядывал в зарослях крапивы. Рядом с ним на очищенном пространстве лежало нечто, напоминающее карту.
Серега-Шайба перестал раскачиваться, а Коля выронил банку с пивом.