— Идем ход искать, — решительно заявила сестрица. — У меня предчувствие, что все в него упирается. Трава успела уже подсохнуть.
— Никак не можно, — покачала головой сестрица. — И даже наоборот — должны и обязаны содействовать в меру сил и возможностей.
— Думаю, лучше зарыть в земле, вон у забора. Вредитель там не копает, значит, случайно не нарвется.
— Да, — согласились мы с Мышильдой. — Если, конечно, Ленкин ухажер о них знал.
— Надо бы вооружиться, — с опозданием сообразила Мышильда. — Как бы на братца не нарваться.
Утолив интерес к двери, мы вернулись к трупу, точнее, вернулась Мышильда. Она тщательно обследовала одежду и извлекла из карманов ряд интересных вещей: бумажник свиной кожи, связку ключей, еще ключ, по виду какой-то диковинный, клочок бумаги с началом фразы: «Боцман, был Мотыль…» — далее весьма неразборчивое слово. На шее трупа красовалась золотая цепь с крестиком. Цепь и крест Мышильда не тронула. Хоть она и язва, но понятие имеет.