— Ну… он про вас гадости пишет. То есть не он пишет…
— Конечно. За что, по-твоему, мне деньги платят? А Дед об их встрече велел помалкивать.
Двадцать минут, и я уже на Вокзальной. Улица эта славилась своими трущобами. Лет семь назад из ветхих домов начали выселять жильцов, брошенные дома тут же облюбовали бомжи, выглядеть лучше от этого улица не стала.
— Свиснул бы иномарку, — буркнула я. — Зачем бедных людей грабить?
Я достала телефон и набрала номер мобильного Деда, все-таки хотелось поговорить со старым змеем, вдруг против обыкновения соизволит намекнуть, чего ждать от жизни. Дед отозвался незамедлительно, но голос его звучал с недовольством. Совершенно не родной голос, ни тебе ласки, ни радости — сплошная суровость и непреклонность.
— А у тебя что, по-другому? — не выдержала я. — Если кишка тонка, языком болтать не стоило.