— То есть звонил он уже после ухода Тагаева?
На Деда я теперь вроде бы не работала, числясь в долгосрочном отпуске (он так и не соизволил подписать мое заявление), к плеяде бизнесменов меня тоже не отнесешь, коли уж ничем полезным я не занимаюсь. Если быть честной, я вовсе ничем не занимаюсь, пользуясь тем, что денег у меня, благодаря Деду, пруд пруди, и я понятия не имею, что с ними делать. Подозреваю: сюда он притащил меня, боясь, что от безделья я тихо схожу с ума в своей квартире. Впрочем, может быть, надеялся, что я перестану валять дурака и вернусь к своим обязанностям. В его штате я занимала должность, помощника по связям с общественностью, трактовать сие можно было весьма расширительно. Сам Дед предпочитал давать мне конфиденциальные поручения, которые по большей части мне не нравились, что и послужило в конце концов причиной моего долгосрочного отпуска. Наши с Дедом отношения были до того запутаны и даже нелепы, что я давно отчаялась разобраться в них. Ужиться нам было нелегко, но и расстаться не получалось, потому что, несмотря на расхождения во взглядах, мы были очень близки — словом, выходило как в пословице: вместе тесно, а врозь скучно.
— Серьезно? Ну, хорошо. Теперь ты знаешь, кто убил Светлану. И что? Будешь восстанавливать справедливость? Сдашь его ментам? Ты ведь знаешь, где он?
— Это кто ж у нас в городе такой наглый, на рожон лезет и путает карты самому ТТ?
— Да-а, — протянула я, немного помолчав. — Я надеялась, что все не так скверно, а оказалось даже хуже.
— Спасибо, выпила в баре. Давай немного поболтаем.