— Жива? — спросил он, презрительно вздернув губу.
В ту ночь я кричала от отчаяния, а он думал, что от счастья.
— Достаточно, чтобы сделать вывод: ты из тех, кому нравится, когда об них вытирают ноги. Чего морщишься, скажи, что я не прав?
— Давно не виделись, — как ни в чем не бывало, продолжил Тагаев. — Как насчет того, чтобы поужинать вместе?
— Давай рассказывай, — попросила я. В глубине души я была уверена, что его рассказ мне не доставит никакого удовольствия.
Тимур сидел за столом в обществе все той же грудастой блондинки и коротышки, который при ближайшем рассмотрении оказался Фельдманом, адвокатом Тимура.