Я вошла в фойе, выкрашенное ядовито-зеленой краской и замерла строго посередине. Вертела головой и пыталась сообразить, куда хочу попасть.
Гостиница, где месяц назад проживал Козырев с супругой, производила впечатление. Особенно цена номера за сутки. Я мстительно взглянула на бравого майора, но он и бровью не повел, забрал у меня паспорт и предложил немного прогуляться по фойе. Причина стала ясна через десять минут: номер он получил двухместный, а поднимаясь в лифте, таращил глаза и возмущенно доказывал, что просто экономит деньги: двухместный стоит дешевле, чем два одноместных.
— Работы на целую ночь, — зловеще заметила Женька, расчехливая лопаты. Фонарик нам не понадобился, сюда доходил свет фонаря за забором, слабый, но достаточный для того, чтобы различать предметы.
— Он бы все равно приехал. Пристал, как репей, где ты работаешь, и все такое, вот я и решила…
— Много красного цвета. И внутренности на блюде… впечатляют. Ведь это все сотворить надо, хоть и на холсте. Кто ж знает, что за мысли бродят в его лысой башке?
— Да отстань ты, дура, — отмахнулась я и кинулась в прихожую. Возле входной двери, переминаясь с ноги на ногу, стоял мой недавний спаситель, заплативший штраф за благородный поступок, стоял улыбаясь и в самом деле Держал в руке букет роз, большой торт, а под мышкой бутылку шампанского.