— Подумаешь, адвокат… — Тут до подружки дошло, она малость похлопала глазами, а потом злорадно сказала: — Что я говорила? А как ты?..
— При чем тут это? — Толик облизнул губы, потом вдруг схватил меня за руку, усадил на диван и уставился в глаза. С болью и мукой. — Анфиса, я тебя очень прошу, не вмешивайся в это дело… и подруге своей скажи.
Впоследствии я могла убедиться, какое здравомыслие проявила в ту минуту. Ведь ясно было: предприятие, начавшееся столь паршиво, и в будущем не сулит ничего хорошего, но, если б я только знала, какие беды обрушатся на нас из-за этого дурацкого романа… я б сожгла его собственными руками.
— Напрасно, — нахмурилась я. — Забирайте раскладушку, уважаемый, и двигайте по месту прописки. — Роман Андреевич степенно выпил и закусил огурцом. — Это я вам говорю, гражданин майор, — на всякий случай пояснила я.
— И только когда сценарий пошел наперекосяк, я с опозданием подумал, что у вас своя жизнь, в которой мне, возможно, совсем нет места.
— Ты решил экономить, — усмехнулась я, — следовательно, спать тебе придется на диване.