Мы двигались по направлению к моему дому, и я позволила себе расслабиться, потому что доверяла Ромашке, и, если он говорит, что мент жив, с какой стати мне в этом сомневаться?
— Нет, конечно, — отрезала Женька. — Колобку уже не поможешь, а эти ментовские заморочки мне ни к чему. Начнут расспрашивать, кто да что, язык у меня длинный, сдуру брякну чего, потом сама не обрадуюсь. Дураку понятно, я следующая на очереди.
Я, по понятным причинам, время не торопила, и к дому мы подошли, когда уже окончательно стемнело. Напротив горели два фонаря, и мы поспешили убраться от них в тень.
— Конечно, раз речь идет о моей жизни. К тому же я созрела для новой любви.
— Глаголева. Глаголева Нина, по отчеству не знаю…
— О господи, — пролепетала я, приложив руку к груди, а потом рухнула на ложе Романа Андреевича. — Рома, — позвала я тихонечко. На счастье, сон на трезвую голову был у него не столь крепок, он открыл глаза, посмотрел на меня и вдруг заулыбался. — Рома, у тебя пистолет есть? — прошептала я.