— Я здесь поставлю свою конюшню, — ответил мужчина гордо.
Одежда ждала на лавке, он торопливо влез в волчовку и портки, почему-то до коликов захотелось есть. Деревянный переплет манил, и он, вздрагивая от холода, жадно раскрыл книгу.
Когда, разбежавшись, рухнули вниз, Колоксай начал сползать по конской шее в надвигающуюся пропасть. Холодок смерти сковал тело. Встречный ветер стал таким упругим, что Колоксай, к своему страху и непониманию, уперся как в стенку. Затем конь выровнялся, по бокам трещали крылья, удары по воздуху взвихряли воздух. Колоксая бросало то в жар, то в холод, но конь под ним уже несся как огромная птица, ноги либо поджал, либо встречным ветром прижало к брюху.
Те, что резвились, разом перестали плескаться, вы-строились в ряд. Девушка встала по грудь в воде, Колоксай охнул, Олег молчал, сопел, встревоженный. Девушка медленно шла к берегу, сдвинув узкие плечики назад и разгребая воду руками. Дно повышалось, озеро уходило вниз, обрисовывая упругую крупную грудь...
Когда возникла и начала стремительно надвигаться городская стена, он не стал высматривать ступеньки и лесенки, подпрыгнул, с разбегу сильно ударился грудью и коленями, но пальцы зацепились за край, без усилия встащил себя наверх, сразу соскочил на ту сторону и, пригибаясь, словно по нему стрелял десяток лучников, метнулся от бревенчатой стены через вырубленное место к близкому лесу.
— А разве среди магов есть еще... скажем, недоумки?