— Там они в жуков делаются, — объяснил Олег как малому дитяти. — Тоже колдуны! Яйца отложат, потом всю зиму спят. Весной много на голову сыплется?
Другая сторона трещины отстояла сажени на три. Олег посматривал на такой же красный край, там такие же искорки, вот почему треск и грохот, ломалась не сухая веточка, а каменная гора хрен знает какой толщины. С края струятся жиденькие ручейки песка, совсем тонкие. Дальше песчаные горы, до самого виднокрая, а то и дальше, над головой небо без единого облачка.
Близость жилья придала уверенности, он растопырил крылья и прошелся на уровне крыш, заглядывая сверху в окна. Везде темно, но его глаза видели четко, хотя не различали цветов.
— У меня это есть! Я только не знаю, как им пользоваться.
Олег оглянулся на рослых гридней. Не слезая с коней, они беседовали со стражами ворот, но взгляды всех троих были направлены в эту сторону.
— Испортил, — повторил Сосику печально. — Это было последнее испытание... Ты выдержал одиннадцать, но на последнем, двенадцатом... Ты достаточно силен, чтобы почти всегда держать себя в руках, словно ты не могучий полнокровный юноша, а умудренный жизнью старец, но все же то, что так глубоко в тебе сидит, иногда будет прорываться на волю. И тогда...