— Не знаю, — ответил Олег подавленно. — Ничего не знаю... Когда мы вышли из Леса, было все просто: дают — бери, а бьют — беги...
Колоксай не отрывал восхищенных глаз от чудесных коней. От них сочно пахло солнечным потом, как от молодых женщин в летние ночи, оба легко пробежали мимо, остановились. Бока раздувались, красиво вырезанные ноздри трепетали.
Зимородок споткнулась. Олег, который смотрел на Колоксая, не успел на крохотный миг, рука метнулась перехватить кубок, но Зимородок резко дернула его книзу, разжала пальцы. Из падающего кубка выплеснулась широкая струя, мигом вошла в горячий песок, а пустой кубок подкатился к ложу Колоксая и там замер.
— Еще не знаешь? — спросил Миротверд. — Ничего, ты еще совсем молод. Все горе еще впереди.
Олег внимательно смотрел на пьедестал, поднял взор вверх, задержал на суровом каменном лице. Невидящие глаза вперились в простор с такой проникающей мощью, что Олег невольно оглянулся. Там темно-зеленый бор, могучие деревья, хотя в те времена там тоже могли выситься стены соперничающего града.
Олег стер ладонью кровь с плеча, поморщился, кровь засохла, пошла безобразной коркой. Он снова провел ладонью, коричневые струпья посыпались на пол. Теперь там пульсировал, медленно опадая, безобразный багровый шрам, на глазах стал лиловым, опал, побелел, но на большее у красноголового волхва сил то ли не хватило, то ли счел, что шрамы в самом деле украшают не только мужчину, но и волхва.