Его провожали изумленными взглядами, в которых он теперь ловил не столько недоумение, сколько боязнь, а то и откровенный страх.
— А сейчас он лежит там. Терзается в муках...
— Не поймут, — отрезал колдун. Он все чаще оглядывался на сияющие окна, а в комнате полумрак сгущался и сгущался. — Я знаю колдунов. Как здесь, в Артании, так и в далекой Куявии... и даже в странной и таинственной Славии!
Перебирал долго, поднимался мыслью все выше, в сознании проносились светящиеся точки, шарики, огоньки, чаще всего оранжевые, но дважды проплыли лиловые, вытянутые как гусеницы. Олег, не раскрывая глаз, послал полумысль-получувство в это святящееся, вошел, смутно ощутил сопротивление призрачного ветра, напряжение мышц, даже услышал пощелкивание натянутой кожи на кончиках растопыренных пальцев...
Беркут присвистнул, его лицо было подсвечено снизу зеленью, ибо до пояса высунулся из широкого окна. Внизу показалась крохотная сгорбленная фигура, сверху совсем жалкая и приплюснутая. Сосику заметно хромал, в его возрасте даже вниз по такой лестнице непросто, но все же удалялся с несвойственной мудрецу торопливостью.
Она поколебалась, ведь услышит и он, а вдруг ей собирались сказать что-то стоящее, но с другой стороны — сейчас важнее всего заполучить звездные карты, а для этого надо не терять расположения этого старца.