— Но они потребуют правду! А врать нехорошо...
Крохотные коготки наконец отыскали его палец, Олег ощутил, как обе лапки утвердились, как будто на пальце сидела синичка, мышь посмотрела по сторонам, прищурилась. И то удивительно, что как-то держится, они ж днем спят, только по ночам жуков ловят...
Олег с ненавистью посмотрел на свои кулаки, подошел к коням, пошептал, прикоснулся к красному, как пламя, боку. Колоксай видел, как дрогнула кожа, а конь пугливо скосил большой красивый, как у женщины, глаз.
Олег переступил с ноги на ногу. Сердце стучало часто, губы пересохли. Человек еще жив, он видел, как медленно-медленно поднимается исхудавшая грудь, ребра выступают все четче и четче, пока не кажется, что сухая кожа вот-вот прорвется, все жилки начинают подрагивать... потом так же мучительно медленно — Олег успел вздохнуть и выдохнуть несколько раз — грудь опускается, опускается, опускается, пока не становится почти ровной, но и тогда живот кажется прилипшим к спине.
— Одно дело, как оценивают себя они, другое — как оценивают другие. На этом можно бы наторговать горы золота! Покупать по настоящей цене, а продавать по запрашиваемой... Сосику, так его зовут, единственный, которого и другие считают мудрецом. Зато всех остальных, кроме себя, недоумками.