Суровый молчаливый воин бросил ему меч. Олег невольно ухватил за рукоять в полете. Крутогор легко спрыгнул с коня, огромный и быстрый, он счастливо улыбался, глаза смеялись.
Она побледнела, но сияние глаз стало торжествующим. Тонкие руки, сцепившись на рукояти, погружали лезвие все глубже, пока рукоять не уперлась в ребра.
Когда оторвался от зеркала, перехватил взгляд колдуна, обращенный на его огромные кулаки. Россоха отвернулся, но Олег видел, что старик не так его понял.
Муравей постоянно в работе, даже если это выглядит как бесцельное скитание по зарослям. Он либо пасет скот, заодно охраняя от чужих Муравьев, либо строит, тащит в дом добычу. Он никогда не скажет себе: довольно, я сделал достаточно. Он всегда старается сделать больше, за что его ценят, уважают, хотя и стараются на такого взвалить работы побольше, перебросить на него и часть своего труда. Муравей тащит, ропщет совсем изредка.
Он чувствовал, что оправдывается, а в груди затрещало, незримая рука начала выдирать внутренности. Боль, тянущая пустота, а под ногами дрогнуло, раздался сухой треск, грохот. На том месте, где виднелся домик, взвился столб огня, побежал как огненная ящерица с высоким пламенным гребнем по извилистой линии.
Колоксай попытался встать, охнул, замахал руками, словно пробовал взлететь. От сапог остались изорванные голенища, голые ступни безуспешно искали место, свободное от острых камней.