— Прости, но все вышло случайно. Он же чуть на меня конем не наехал.
Удар о землю был болезненным, но на этот раз язык цел, задницу не отбил, кости даже не хрустнули. Он поднялся уже в личине человека, кое-как оделся, воздух холодный, свежий и острый, как молодой протертый хрен из погреба.
В слабом рассвете он видел над домиком колышущееся как студень облачко. Прозрачное, так дрожит нагретый воздух, в нем любят толктись безобидные комарики, прозванные толкунцами, но этот воздух не поднимается, словно вокруг дома незримый шар из бычьего пузыря...
«Никогда не пойму этой дурости, — подумал Олег с отвращением. — Рядом сотни молодых красивых женщин, добрых и честных, но почему-то начинаем разбивать дубины о головы друг друга только ради одной из них, не замечая других. Потом идут в ход мечи, топоры, затем вовсе собираем дружины, начинается кровавая резня, горят поля, дома, села, потом — города, наконец огромные войска заливают кровью целые страны, и вот уже исчезают с лица земли племена и народы...»
— У нас такая, — подтвердил парень уныло. Подумал, почесался, сплюнул на пол и добавил: — У нас готовят по-простому, по-селянски.
При виде распластанного, как рыба на столе, человека он оживился, с неожиданной силой отпихнулся от дюжих рук, упал на колени и прильнул ухом к груди Колоксая. Олег видел, как розовое старческое лицо стало серьезным, брови взлетели на середину лба.