От волка сильно пахло зеленью, живицей и почему-то муравьиной кислотой. От его тела шло мощное животное тепло, но он вздрагивал, косил на нее большим глазом, в котором желтизна быстро уступала кроваво-красному пламени.
Светлана во сне вздрагивала, легонько вскрикивала. Он трогал ее волосы, она сразу успокаивалась, спала тихо. Когда рассвело, он тихонько сполз с ложа, оделся, взял лук и стрелы.
— Не понимаю, — сказал он наконец. — Как бы сила не играла, но вот чтоб так без цели и смысла швырять в небо, будто гусей бьет... Хотя никаких гусей там нет. Даже уток не видать... Да и доспехи по такой жаре!
— Волхва бы сюда, — проворчал он, стараясь заглушить в себе сострадание, иначе должен остановиться и начинать вытаскивать на берег. А их тут столько, что либо род людской насчитывает больше лет, чем говорят волхвы, либо пока что на земле не было людей чистых и невиноватых.
— Давай сюда! Что тебя заставило покинуть двор?
— Ну, — заметил Голик с похабной усмешкой, — ты смог бы, если бы захотел, уговорить и на большее.