— Ты это уже видел, — согласился старик невесело. — Им не объяснить про смену эпох. Они думают, что мы либо возжелали больше даров, либо по злобе хотим их гибели!
— Как я тебе завидую, — сказала она льстиво. — За такое умение я отдала бы половину своих сокровищ!
Он ехал, задумавшись, как будто совершенно забыл, что сидит на коне, слившись с ним воедино, слегка откинулся корпусом, редкое солнце освещает морщинистый лоб и крупный горбатый нос. Металлические бляхи на латах блестят, как и на широком поясе. Глаза смотрят вызывающе, но в глубине Олег видел суровую доброту. Этот воин любит мир, людей и готов за них драться.
— Великий Агафирс предлагает перемирие!.. На два часа.
Он умолк, на лбу морщины стали глубже. Скифу стало настолько не по себе, что снизу вдруг остро начали колоть сучья, от земли потянуло могильным холодом. Олег поднялся, нарубил веток, бросил у костра.
Хакама первая прочла в его глазах свою страшную судьбу. Ее руки судорожно натянули поводья. Конь встал на дыбы, дико заржал, начал поворачиваться. Олег сам чувствовал, что швырнул настоящую раскаленную добела гору из металла, швырнул с невероятной силой, швырнул с яростью и отчаянием...