Но сюрприз ждал, оказывается, ее. После обеда конунг велел оседлать коней. Брунгильда только и услышала грохот конских копыт во дворе. Когда же метнулась к окну, увидела раскрытые ворота, где в клубах пыли исчезали скачущие всадники.
— Около манипулы, — доложил Кендрих, суровый и малословный воин, которого Унгардлик оставил себе на замену. — Но это мало что нам даст...
— Не трясись, — выдавил он сквозь зубы. — Она так и сказала?.. Насчет замены?
Она тяжело дышала, глаза сверкали, но Тревор накрыл ее стиснутый кулачок огромной лапищей, наклонился к уху, что-то пошептал. Брунгильда вздрогнула, некоторое время слушала с отвращением. Даже отстранилась с брезгливостью, но, в конце концов, холодно взглянула на Фарамунда.
Легат обернулся. По спине словно пробежала невидимая ящерица, топоча холодными жуткими лапами. Далеко, почти на горизонте поднялся столб дыма. Он разрастался, блеснуло красным. Столб превратился в стену, в которой грозно блистали искры.
— Я это сделал, — вырвалось у него. Слезы стояли в горле. — Теперь у тебя есть свои бурги, земли, есть все, чтобы жить отныне в безопасности.