— Фарамунд!.. Фарамунд!.. Дай я тебя обниму!.. О тебе сейчас только и говорят!.. Все окрестные конты прислали к нам заверения в покорности и преданности. Под твоими ногами гремит земля и качается небо!..
— А, — рыкнул гигант, — так ты и есть... тот разбойник?
— Сюда лишь простиралась их власть, — возразила она. — А сами римские войска стоят в римских городах. Настоящих! Это всего лишь Галлия, завоеванная однажды Римом земля, покоренные Римом племена...
— Совсем дурак? Нам добыча нужна, а не резня. Все назад! Можете даже не складывать свое железо. Но ценности заберем.
Фарамунд смолчал, щурился от встречного ветра. Слова «культурный мир» ничего ему не говорят, но вот то, что римляне должны уйти, исчезнуть, это понятно даже деревьям в лесу. Там гниль всегда уступает место сильным молодым дубкам. Вернее, не уступает, а молодые дубки теснят сами.
Лунный свет заливает двор, высвечивает каждую щепочку. С замирающим сердцем следил за крохотной тучкой, что ползла в сторону холодного сверкающего диска, но медленно, слишком медленно...