В жестоком бою, что длился с утра и до заката солнца, его войско было разбито наголову. Только ночь спасла от окончательного истребления. Когда наступило утро следующего дня, по заваленному трупами полю ходили готы, добивали тяжело раненых, как своих, так и чужих, а когда из-под груды мертвых тел вытаскивали легко раненого, то задавали только один вопрос: гот или франк?
От факелов на стенах шел едкий дым, плавал сизыми кольцами, свода уже не видно, глаза щиплет, в горле першило. Мясо жарили сразу на двух огромных вертелах и в камине, где-то подгорело, едкий запах заполнил зал, смешивался с вонью от немытых мужских тел, запахами пива и конского навоза.
— Рекс!.. Я вижу, ты и сейчас помнишь о Лютеции?..
— Тогда подставляй лоб. Сейчас шарахну кувалдой... Тот тоже вспомнил все, а к утру помер от ран. Ох, и бой тогда был!.. Готы шли через эти земли... Ладно, Фарамунд, так Фарамунд. А меня зовут Гнард Железный. Вообще-то ты мог быть подмастерьем. У тебя фигура молотобойца. Руки, плечи, грудь... А ну покажи ладонь!
— Наломай прутьев. Каждому ребенку по пруту. Понял?
Долм смотрел оценивающе, даже отступил на шаг, чтобы оглядеть странного человека с головы до ног. А чтобы посмотреть на его плечи, отступить надо было обязательно, да еще и повернуть голову сперва в одну сторону, потом в другую.