— Ни звука, — приказал он. — Ни шороха!.. Если вдруг кому-то прищемит палец, чтоб и не пискнул.
Черный зверь поднимался по лестнице громадными прыжками. Фарамунд взмолился, чтобы чужак не замедлил стремительный бег, не успел учуять, и когда тот взлетел на площадку, рука с ножом метнулась вперед.
— Когда-то, — согласился гигант. — Но — очень нескоро, ха-ха!.. А ты — сейчас!
— Беги в ту комнатку! Там окно шире. Пролезешь...
— Ну, тысяч пятьсот, — ответил Громыхало хладнокровно. — Не знаешь, сколько это? Ладно, вот в этом городе не больше тысячи. Одной тысячи!
Сердце затрепетало, у коновязи мерно потряхивали торбами, подвязанными к мордам, знакомые кони Тревора и Редьярда. Все двери подвалов настежь, а когда Фарамунд соскочил на землю, из дальнего показалась приземистая фигура, за ней вторая, такая же медведистая, словно два лесных зверя покидали берлогу. Оба одинаково остановились на пороге, одинаково прикрыли глаза от яркого солнца.