Фарамунд подошел вплотную, Громыхало тут же подозрительно уставился на узкие оконца слева, прикрыл Фарамунда с этой стороны щитом, сам оставаясь уязвимым для стрел. Фарамунд, морщась, отстранил щит.
Тревор хмыкнул, но смолчал. Понятно же, что Савигорд, который просто для развлечения казнит, пытает и сажает на колья, пленника уж точно расчленит по суставу. Дабы вызнать о Лютеции все.
Все чувства Фарамунда были обострены, он чувствовал малейшее движение воздуха, словно сидел с содранной кожей. Глаза его замечали искорки на крыльях пролетевшей над конюшней стрекозы, а в голосе старого воина с удивлением уловил нотку сомнения.
Он с трудом поднялся, цепляясь за перила. Фарамунд отступил в страхе. Этот, упавший с неба, почти на голову выше, хотя Фарамунд редко встречал людей своего роста, только лицо страдальческое, искаженное страхом. На Фарамунда взглянули небесно-голубые глаза. Стало страшно, словно наклонился и заглянул в бездонную пропасть. В глазах человека сверкали звезды.
— Да не трясись. И не заглядывай так далеко! День прошел, мы целы, и то ладно. Она согласилась переехать — это уже много! А там поглядим.
Сверху кричали, плеснуло кипящей смолой. Огненные брызги стучали как дождь, Фарамунд вертелся на коне, кипел бешенством. Римляне приготовились к обороне намного лучше, чем он рассчитывал, а на стену к защитникам явно все время подкатывают бочки со смолой, поднимают тяжелые глыбы.