— Зато ремней из спины нарежешь вдоволь, верно?
Утром, когда явились к Свену за последними словами, у того в комнате сидел у самой двери Теддик. Фарамунд встречал его раньше, но Теддик был почти единственный во всем бурге, кого он почти не запомнил: весь серый, как мышь, не выделяется ни ростом, ни силой, ни даже громким смехом, всегда при Свене, всегда посматривает по сторонам настороженно, но редко когда уронит слово. Правда, однажды он предложил Фарамунду попробовать себя с ним в поединке на тупых мечах, но все, что Фарамунд запомнил, это были быстрые скользящие движения, немалая ловкость, но и то, скорее за счет малого роста, чем за счет выучки.
— Я ухожу, дел много, а вы подумайте! И еще, стоит ли рисковать, пробиваясь через захваченные мною земли к римским владениям? Мои войска продвинулись очень далеко! И к какому бы городу вы не попытались пробиваться... ведь пойдете пешком, он будет захвачен задолго до вашего прихода моей быстрой конницей.
— В самом деле, дорогая, ты вовремя от него отделалась. Пожалуй, для него и раз — чересчур много. Погляди на него! Лучше бы спасла кошку или собаку.
Мурашки пробежали по коже так внезапно, что он шумно вздрогнул. Впервые так отчетливо ощутил себя уязвимым. И где: в сердце самого укрепленного бурга, окруженного его войском!
— Я нашел подземный ход, — сказал Фарамунд. — Но кто знает, как близко он от поверхности? Будь мы с головы до ног в железе, то звяканьем перебудили бы всю стражу!