Зима тянулась мучительно долго. Жестокие метели в первый же месяц принесли столько снега, что уже не только челядь, все стражники и воины собирали снег, грузили на телеги и вывозили за ворота. Холодное темное небо висело над самыми крышами, угнетало, заставляло людей заползать в норы поглубже.
В стене горел факел, Фарамунд ожидал увидеть подвал, но грубо вырубленный в камне ход показал ряд каменных ниш, перегороженных решетками.
— Гурган, — велел Свен, — дай свой меч этому... Фарамунду. А ты, Личипильд, проверь, умеет ли он держать в руках что-то еще, кроме вил для уборки навоза!
— О, горе мне! — вырвался у него крик. — За что ее так?.. За что меня?
— Спасибо, господин!.. Теперь вся деревня моим сапогам завидует! А свои старые я теперь здесь продам.
Во дворе прозвучал крик. Фарамунд оказался у окна раньше, чем кто-то успел подняться из-за стола. Посреди двора на свежем коне гарцевал всадник. Конь хрипел и пытался встать на дыбы. Фарамунд с удивлением узнал Унгардлика. Мальчишки торопливо расседлывали другого коня, а незнакомый молодой воин в сильнейшей усталости рухнул на ступеньки крыльца.