Клотильда исхудала сильнее Лютеции, нос тоже заострился, а глаза валились. Она не спала ни днем, ни ночью, прислушивалась к дыханию госпожи.
— Тогда я готов принести ее прямо сейчас. Я тоже не люблю быть голым.
— У рекса Фарамунда побольше, чем два бурга. Но это неважно, продолжай.
Тревор кивал, соглашался, глаза стали грустными, а взгляд ушел сквозь толстые стены.
— Ну, рекс... Я знал, что ты с мечом как бог...
На горизонте медленно вырастала огромная хмурая гора, похожая на спящего медведя. Проезжая деревни, видели, как встревожен народ, суетится, как пчелы в улье при отлете матки. По дороге в лес тянулись целые семьи: с женами и стариками, с детьми. В деревне бросали повозки, даже коней, в чаще все застрянет. Везде слышался плач: где тихий и печальный, где надрывный рвущий за душу вой.