«Ты лжешь, – зашептал Кречмар. – Ты лжешь, все оплевано, все исковеркано… Ты и этот негодяй…» Он оскалился, верхняя губа дергалась – заикался и не мог попасть на слово.
«Отвяжись!» – крикнула она. Те двое подступили совсем близко и, урча, затеснили ее. Ей сделалось страшно.
«Тогда будет месть, – ответил Отто спокойно, – О, мы все знаем про тебя… Невеста – скажите пожалуйста!»
Швейцар, разговаривавший с почтальоном, посмотрел на Кречмара с любопытством.
На другое утро Аннелиза проснулась оттого, что бонна вошла в комнату, держа в руке градусник. «Ирма больна, сударыня, – объявила она с улыбкой. – Вот – тридцать восемь и пять». «Тридцать восемь и пять», – повторила Аннелиза, а в мыслях мелькнуло: «Ну вот, недаром я беспокоилась».
«Теперь ты понимаешь?» – вдруг спросила Магда, сама едва зная, что спрашивает.