– Вам бы жить в эпоху, когда женщины были рабынями, а мужчины рабовладельцами, – сказал я.
– Работаю? Да я пишу лучше, чем когда-либо!
– О бедный мой друг, что же это с вами? Я понятия не имел, что вы больны. Почему вы меня не известили? Вы же знаете, я все на свете сделал бы для вас. Не думайте о том, что я вам сказал тогда. Я был неправ. Глупо, что я обиделся…
– Он умер. Мы похоронили его под манговым деревом.
Он не сводил с меня глаз, покуда я не кончил, и тогда отвернулся. Странное выражение застыло на его лице. «Такое лицо, – подумалось мне, – должно быть у человека, умершего под пытками». Стрикленд молчал. Я понял, что наша беседа окончена.
– Привези Стрикленда, Дирк. Я сделаю для него все, что в моих силах.