Стрев опять запнулся и вытер пот с лица. Я молчал. Теперь я уже верил ему и был потрясен, но все равно ничего не понимал.
Конечно, у меня нашлось бы, что на это ответить. Я мог бы заговорить об экономическом положении женщины, об обязательствах, которые мужчина, гласно и негласно, берет на себя, вступая в брак, но вдруг я понял, что в конце концов важно только одно.
– Мудрый совет, – отвечал я. – Но на что ей писатели?
– Но если он хотел стать художником, почему он молчал? – спросила наконец миссис Стрикленд. – Кто-кто, а я бы уж сочувственно отнеслась к такому влечению.
– Любовь моя, не может быть, чтобы ты страшилась заботы и отказала в помощи больному человеку.
– Я не прошу тебя перерешать, но только выслушай меня. Это моя последняя просьба. Не отказывай мне.