Филип сжал зубы, сгорая от стыда. Он чувствовал, что мальчики смотрят на него с презрением.
– Какое преступление отдавать это на слом. А, Ходжсон? Вы же влиятельный гражданин, почему бы вам не обратиться с протестом в газеты?
– Вы придете поглядеть, как я танцую, дорогуша? Ну прошу вас!
– Я тебя никогда не любила, ни единой минуты, я только водила тебя за нос, с тобой была такая тоска, у меня от тебя челюсти сводило со скуки, я тебя ненавидела, я бы не позволила тебе и пальцем меня коснуться, если бы не деньги; меня мутило, когда ты меня целовал, как мы над тобой смеялись, Гриффитс и я! Какой же ты болван! Болван! Болван!
– А ведь уже поздно. Хотите я угощу вас обедом?
– Но я ведь тогда не знал, что это такое, – говорил он себе.