– Разве ты не собираешься обзавестись частной практикой?
– Вы хотите сказать, что не желаете слушать дурных отзывов о своей работе, – сухо поправил его Клаттон.
Филип ожидал излияния чувств, и такой деловой тон его поразил. Подавленный, но спокойный, дядя протянул ему газету.
Они зашли позавтракать в итальянский ресторан и заказали fiachetto note 82 кьянти. Увлеченные беседой, они засиделись за столом. Они вспоминали своих гейдельбергских знакомых, говорили о парижских друзьях Филипа, о книгах, картинах, о нравах и о жизни; вдруг Филип услышал, как часы пробили три, и вспомнил, что Милдред уже замужем. Он почувствовал, как его, словно ножом, резануло по сердцу, и с минуту не слышал, что говорил ему Хейуорд. Филип налил себе еще кьянти. Он не привык к вину, и хмель ударил ему в голову. Зато сейчас у него было легко на душе. Его ум так долго бездействовал, что беседа привела его в возбуждение. Филип был рад поговорить с человеком, который жил теми же интересами, что и он сам.
– Ну, что вы думаете о нашем новом начальстве?
– Он похож на анархиста, – сказала Милдред.