– А ты не жалеешь, что бросил живопись? – спросил Хейуорд.
– Дурацкая поза, – сказала мисс Прайс. – Не пойму, зачем они такую выбрали.
– Хорошо вздремнула? – с улыбкой спрашивал он, когда Милдред просыпалась.
Священник поджал губы. Ну прямо Бисмарк, так и норовит все решить сам. Текст ему не нравился: он явно бросал тень на него как на супруга.
– Я хотел бы рисовать хоть наполовину так хорошо, – сказал он.
– Ну что ж, я выпишу вам лекарство; приходите через неделю – расскажете, как себя чувствуете.