Сердце Филипа больно защемило, и он выпустил дверную ручку. Дверь захлопнулась.
– Да, видно, тебе пришлось несладко, – сказала она. – Мне ужасно жаль…
Филип слушал, испытывая мучительную неловкость. До него доходили сплетни насчет мисс Чэлис; однако смешно было думать, что жившая с матерью миссис Оттер хоть в чем-нибудь погрешила против добродетели. Женщина, которая шла с ним рядом и изливала потоки злобной клеветы, вызывала в нем ужас.
– Вот уродина, – скривившись, сказал Певун. – А она твердая?
(Он знал, что безумие ее об этом спрашивать, но никак не мог удержаться от этого вопроса.
– Вы очень расстроены, – заметил доктор Тайрел.