– Господь, должно быть, уже догадывался, что Каин убьет Авеля, – вмешивалась Мену.
– И ты прав, – подхватил я. – Почему бы вообще не толковать причастие именно в этом смысле? Как некую сопричастность.
Единые чувства объединяют всех собравшихся вокруг стола: сознание важности происходящцего и тревога за других. И мужество. А мужество это в первую очередь состоит в том, чтобы молча смотреть в лицо нашей сегодняшней гостье. Ни у кого нет охоты называть ее по имени, но она здесь, среди нас.
– Мьетта выбирает одного из нас, и все остальные исключаются...
– Где уж там, – возразила она, и, уловив в ее тоне упрямо-хвастливую нотку, я снова почувствовал глухое раздражение. – Мне рассиживаться некогда.
Арман удивленно уставился на меня водянистыми глазами, как бы опасаясь подвоха, и захлопал белесыми ресницами.