– А что же он с тех пор ел? – спросил Жаке.
Мьетта, которая с явным неодобрением следила за нашим спором, вдруг неожиданно обвила плечи Кати левой рукой и зажала ей ладонью рот. Кати отбивалась, как дикая кошка. Но Мьетта властно прижимала к себе сестру, уже укрощенную и умолкшую.
– Да неужто после всего, чего мы натерпелись, не перепадет нам малость солнца и дождя? – И, задрав кверху свою грубо обтесанную башку, Пейсу уставился на небо, точно призывая его в свидетели предельной скромности своих требований.
Она сияет! Она даже не старается делать вид, что раскаивается.
– Да ни с чего. Просто высказал предположение.
– Может, тебе лучше самому пойти? – говорит она многозначительно.