– Ой, еще какие больные! Бедные мои ноженьки, – причитает она, переводя дух и сразу же успокаиваясь, оттого что разговор переходит на другую тему.
Я слушал его. И про себя думал, что все, о чем он говорит, сущая правда. И тем не менее все, что он говорил, звучало фальшиво. У меня было ощущение, что этот незнакомец, так ловко играющий на человеческих чувствах, сам этих чувств лишен.
– О бабушке я не подумал, – смущенно отвечает Жаке.
Так как я молчу, ошеломленный наглостью Фюльбера, она снова повторяет мимикой свой вопрос.
– Я чего ж, – заговорил Колен охрипшим голосом, ни на кого не глядя. – Жалко Момо, но и других убитых тоже жалко.
– Я предполагаю, – продолжает Фюльбер, – обучить викария в Ла-Роке и с твоего позволения назначить его к вам, в Мальвиль.