– Это еще что за дискриминация! – воскликнула Жюдит.
– Во внутреннем дворе радиации нет. Пока нет.
Только это счастливое воспоминание и поддерживает сейчас мой дух, сейчас, когда, готовый уже впасть в отчаяние, я отрываю свой взгляд от «Блудного сына» и устремляю его на сундук, где ждет своего часа благоухающий, круглый, с золотистой корочкой абрикосовый пирог. Как раз в этот момент мать медленно поднимается с места и не без некоторой торжественности водружает его на стол прямо мне под нос.
– Пошли, – сказал Мейсонье и на негнущихся ногах сделал несколько шагов к двери.
– Мальвилю две свиньи, а Ла-Року две коровы? Это, по-твоему, называется делить поровну? А сено? А свекла?
– Послушай, Мену, – сказал я, – надо все-таки собраться и отскоблить сегодня твоего отпрыска.