– Ты так думаешь? Все же проспект ненадежен, Гвен. Послушай, Бретан не может быть там, наверху. Он внизу. Челл тоже с ним, так?
– О тебе? – Руарк мигнул. – Брейты настаивали на том, чтобы тоже признать тебя оборотнем, но Гарс не позволил. Он очень решительно заявил, что вызовет на дуэль любого, кто притронется к тебе. Розеф Высокородный Брейт много болтал. Он хотел назвать тебя оборотнем, так же, как и Дерка, но Гарси очень рассердился. Насколько я понимаю, кавалаанские дуэлянты могут вызвать на дуэль судей в случае принятия несправедливого решения, поэтому Розеф вынужден был все-таки соблюсти справедливость. Так что, милая Гвен, ты все еще бетейн и подлежишь защите, а если они поймают тебя, то лишь для того, чтобы вернуть Джаану. Потом ты будешь наказана, но по законам Айронджейда. По правде говоря, они не очень много говорили о тебе, гораздо больше слов они потратили на Дерка. Ты ведь всего лишь женщина, да?
– Да, мы не знаем, – согласился он. – Много раз за последние несколько лет я приходил к решению, что не стоит и пытаться что-то изменить. Мне тогда было плохо, я чувствовал себя усталым, бесконечно усталым. Но, Гвен, если мы хотя бы не попробуем, мы так никогда и не узнаем.
– Верховный Совет заседает на Верхнем Кавалаане, а мы на Уорлорне, – сказал Викари. – Здесь ты один можешь говорить от имени Айронджейда. Ты обидишь своего друга?
Дерк встал с дивана и почувствовал, как сотни крошечных иголочек вонзились в онемевшую плоть. Он встал с готовым решением.
Неожиданно возникший луч, слишком яркий для уставших глаз Дерка, не мог принадлежать этому серому сумрачному миру. Но он был здесь. Вырвавшись из лесных зарослей, тонкая струя беспощадного огня устремилась в небо.