Между нами стеной встало беспокойное молчание. В одно и то же мгновение мы оба потянулись за сахаром. Моя рука коснулась ее, а она торопливо отдернула свою. По тому, как она взглянула на меня, я понял, что внезапно стал для нее отвратителен. Она протянула мне конфету из красной бонбоньерки, взяла конфету сама.
– В том, что произошло сегодня ночью, есть определенный смысл. Я не могу сообщить тебе этого по телефону.
Р.М.С.: Как только он скажет о флюгере хоть что-нибудь. Обещаете?
– Что ж, как хотите, – она приветливо улыбнулась. – Но предупреждаю вас: будет куча народу.
Если бы ему только удалось дожить до того времени, как он очутится на реке.
И внезапно я понял, что нет ни малейшего смысла продолжать.