Он промямлил что-то, смутно напоминающее о том, что когда-то он был светским человеком.
Шарик остановился как раз напротив двадцати шести.
Калтус Джордж колебался. Он был не трус. Может, это все еще обман, нелепая забава белых, и, уступив, он останется в дураках. А пока он не знал, на что решиться. Смок в глубине души терзался тревогой: этот упрямый индеец, пожалуй, добьется того, что его и в самом деле повесят.
Все разом глухо заворчали, все лица исказились презрительной гримасой. Сжав кулаки, готовые вцепится в того, кто нанес им такое оскорбление, золотоискатели придвинулись вплотную.
— Ну нет. Это уж будет чистый грабеж. Выиграю-то я. Я уж знаю, когда у меня предчувствие, я это всей кожей чую. Еще до вечера что-то случится, вот увидишь, и тогда эта самая рыба покажет, что она такое значит.
— Да уж давай досчитаем до конца, — предложил Смок, — и за все сразу заплатишь.