- Знаешь, я не уверена, что надо это рассказывать. Я сама растеряна, честное слово.
- Шшшш! - Полли так испуганно прервала его, что Алан вздрогнул. Она оглянулась и, - убедившись, что их никто не подслушивает, снова повернулась к Алану. - Ты меня иногда повергаешь в отчаяние, Алан. Если не научишься осторожности, тебя не далее чем через два года переизберут, а ты будешь стоять с глупой ухмылкой и всех спрашивать: "Что случилось?" Надо следить за собой. Если Дэнфорт Китон - ручная граната, то названный тобой человек - фауст-патрон.
Когда мистер Гонт позвонил ей сегодня во время перемены и сказал, что пора расплачиваться за священную деревяшку, Сэлли восприняла его слова с великим энтузиазмом и злорадным удовольствием. Она чувствовала, что шутка, которую ей предстоит сыграть с мистером Джуэттом, далеко не безобидна, и именно это ей нравилось. Такое у нее сегодня было настроение.
Вильма Ержик знала своего мужа вовсе не так хорошо, как предполагала.
Чуть более двух лет назад Энни Пэнгборн стала страдать головными болями. Они были не слишком сильными, во всяком случае, так говорила она сама; она столь же неохотно распространялась о них, как Полли о своем артрите. Однажды, бреясь в ванной. Алан заметил, что на пузырьке с аспирином, стоявшем на раковине нет крышки. Он нашел ее и хотел закрыть пузырек... но остановился. Еще неделю назад в нем было двести двадцать пять таблеток, а теперь он вытряхнул на ладонь всего две. Неделю назад - полный, теперь - почти пустой. Он смыл с лица остатки мыла и направился в ателье Шейте Сами, где работала Энни с тех пор, как Полли его открыла. Он пригласил жену в кафе на чашку кофе и... задал несколько вопросов. Он спросил ее насчет аспирина. И помнит, что слегка испугался тогда.
Налетчик коротко тяфкнул, дав понять, что верит каждому слову.