"Мой город, - думал он. - Это был мой город, и теперь он больше не будет моим. Не будет никогда".
- Так вот, на щеках у нее играл румянец, волосы растрепались, и она даже несколько раз хихикнула.
Их спальня была прелестна в это время дня, полна яркого октябрьского солнца. Но Миртл этого не замечала. Она видела лишь непроглядную тьму. На душе у нее камнем лежало горе, горе, которое не могла развеять даже прекрасная кукла. Ощущение Несчастья, беды забило ей горло и не давало дышать.
- Кусок дерьма, - прорычал Альберт и скомкал листок в огромном кулаке. - Этот коротышка-сапожник, баптистский кретин, совсем из ума выжил.
Умник так и сделал и был крайне удивлен. Лошадки снова стояли прямо в своих позах, камзолы жокеев вновь сияли яркими красками. Даже глаза у них, казалось, светились. Площадка ипподрома имитировала зеленый с прожелтью травянистый ковер. Милые желания ожили в душе у Умника, и он взглянул на крышку коробки.
- Да уж, денежки он любил, - мрачно подтвердил Туз.