— Так я звоню тете Соне или нет? — спросил Андрей, которому эти утренние Светины выступления уже порядком надоели.
В общем, поднялась целая буча. Я мужику в ногу вцепился просто намертво, тот орет, прыгает на одной ноге, пытается меня схватить руками, но не достает, пробует стряхнуть меня другой ногой, так я сразу в нее вцепляюсь, народ вокруг тоже орет, сумка с Цигейкой раскачивается и гавкает, Андрюша с окровавленной скулой рвется в бой, а его держат какие-то мужики — словом, сплошной Порт-Артур и Цусима в одном флаконе.
— А где трубка? Как же без трубки? — растерянно спросил Андрей.
— Макароны, — мрачно ответил Андрей. — С картошкой. Только побыстрее и побольше.
— Ты поняла, насколько я теперь крутой? — спросил я Цигейку.
Дядю Володю, как выяснилось, этот вариант очень даже устраивал, поэтому он оставил нам Цигейку, быстро раскланялся и стремглав помчался на вокзал, вслух удивляясь душевной черствости москвичей, а в особенности — цинизму молоденьких девушек, которые так трогательно просились к нему переночевать.