Ольга убегает, а я присаживаюсь на подножку машины и закуриваю, дожидаясь наших санитаров. Ловлю себя на том, что у меня дрожат руки и ломаются спички.
Она стоит передо мной босиком, несколько растерянная. В руках у нее авоська с хлебом и бидон. Бидон она ставит на тропинку, авоську роняет на траву и бежит ко мне. На глазах у нее слезы. Ольга обнимает меня за шею, целует и прижимается мокрыми глазами к моей щеке.
Эта команда действует на нас как ушат холодной воды. Мы переглядываемся, не в силах понять, что это значит. Из Штаба идет Волков. Мы бросаемся к нему.
— Хватит прибедняться, Андрэ. Ну а тебе, Элен, я могу ответить и по первому твоему варианту. Ну как можно тщательно спланировать задание, имея дело вот с такими рубаками? Ты присутствовала при обсуждении последнего задания и все помнишь. Кто из нас мог предположить, что под словами “любые действия” они подразумевают такое? Я не удивлюсь, если их стараниями не шесть, а шестьдесят процентов внедрений будет завершаться гибелью. Так что…
— Андрей, помни, ты обещал мне вернуться во что бы то ни стало.