— Вы сказали, что Шмидт — настоящий воин, в отличие от меня. За кого же вы считаете меня, кавалера Рыцарского креста с дубовой ветвью?
Вглядываюсь, вникаю в расчеты, и меня охватывает еще большее недоверие к этой идее.
Я пожимаю плечами: если бы мне знать, о чем пойдет речь.
— Давай подумаем. Этот “Нибелунг” не из простых.
— Красивый он у тебя. Я таких еще не видела.
Волкова мы хороним на краю аэродрома. Старшина Шмелев откуда-то привез обломок мраморной плиты. На плите Мидодашвили вырубил надпись, а над плитой мы установили трехлопастной винт от “Яка”.